Христианские журналы
Догматика
17.01.2011 г. | Молодежь церкви «Спасение» | Просмотров: 9908
Грехи словесные самые многочисленные из наших грехов и, что особенно
печально, такие грехи, о которых мы меньше всего сожалеем и почти никогда не
вспоминаем. Правда, нас возмущают злоупотребления такими словами, как клевета,
приносящая прямой и явный вред ближнему нашему, как ложь, для всех очевидная.
Но есть целый ряд других, более тонких злоупотреблений словом, которые мы
повторяем изо дня в день и к которым столь сильно привыкли, что не видим в них
ничего греховного.
Так, наша совесть остается совершенно спокойной, когда в минуты тишины в доме
молитвы мы занимаемся ненужными разговорами. Нас мало озабочивает то, что
пустые речи часто и подолгу занимают наше внимание. Мы слушаем спокойно и даже
равнодушно, когда вокруг нас идут легкомысленные разговоры о предметах важных и
священных. Мы привыкли к тому, что в нашей обыденной жизни слова не выражают
наших настоящих чувствований и льстивые речи служат постоянно прикрытием
холодности и сердечного нерасположения. Нас мало смущает, что наши потомки
могут сказать о нас то же, что говорил когда-то о своих современниках
псалмопевец: «Нет в устах их истины: сердце их — пагуба, гортань их — открытый
гроб, языком своим льстят» (Пс. 5, 10).
Если прислушаться к беседам и разговорам многих верующих, то можно подумать,
что для того им и дан Богом дар слова, чтобы они могли обсуждать поступки и
действия своих братьев и сестер и выставлять на вид их недостатки и слабости:
нет у них более излюбленных разговоров, чем эти.
В тех редких случаях, когда нам на память приходят грехи слова, мы обыкновенно
успокаиваем себя тем, что стараемся представить их себе грехами неважными и
малыми. Но прежде спросим себя: не представляет ли вся наша жизнь один
непрерывный ряд таких малых грехов? Не наш ли долг вести непрестанную борьбу и
с этими «малыми» грехами? Не излишне при этом припомнить, что и «малый» грех,
повторяясь часто, становится все более и более опасным и в конце концов
совершенно овладевает нами. Ничтожная сила водяной капли сокрушает крепкие
камни, если действует непрерывно и долго. Для корабля, отправляющегося в
далекое плавание, опасна и самая маленькая трещина, так как морские волны рано
или поздно размоют ее и в морской пучине потопят корабль. Заботливый капитан
корабля должен охранять свой корабль и от самых малых повреждений. Так и мы во
все время своего плавания по бурному житейскому морю должны со всей
тщательностью ограждать свою душу от всего, что может причинить ей хотя бы и
самый ничтожный вред.
Словесные грехи, какими бы малыми они нам ни казались, требуют от нас
неусыпного попечения и постоянной борьбы. Мы глубоко ошибаемся, если нашему
слову придаем слишком малое значение. В связи с этим нам следует припомнить,
что дар слова есть один из тех великих даров, которыми наш всемогущий Творец
благоволил наградить только венец своего создания — человека. Слово дано
человеку как необходимое орудие мысли, как лучшее средство для выражения его
чувств и желаний.
Слово предназначено для того, чтобы сокровищница души человека открывалась для
всех, чтобы плоды ума и сердца делались общим достоянием. Обладая этим великим
даром, люди стали тем, что они есть. И по учению Писания, значение слова в
нашей жизни так велико, что «в языке заключены смерть и жизнь» (Притчи 18, 22;
15, 4). Нет ни одного слова, которое было бы только пустым звуком, бесследно
исчезающим в мировом пространстве. Одно слово оставляет след в нашей
собственной душе, увеличивая или уменьшая в ней сокровище добра. Другое слово,
воспринятое ухом нашего ближнего, проникает в его сердце и дает в нем плод. Как
велика бывает иногда сила даже одного только слова! От нас оно вышло, мы даже
забыли его, мы уже умерли — нас нет, а между тем брошенное нами слово запало в
душу нашего ближнего, дало росток и вот уже выросло в огромное дерево добра или
зла. И если бы каждый из нас углубился в потаенную камеру своей души и отдался
воспоминанию о своем прошлом, то сколько бы ему представилось слов добрых и
злых, часто случайно попадавших в душу, но потом изменявших мысли и чувства.
Вот почему ни одно из наших высказанных слов не пропадает даром. Невидимой
рукой все они заносятся в общую жизненную книгу, и за каждое из них мы отвечаем
здесь, на земле, но еще больше должны будем ответить перед нашим Творцом в день
последнего суда.«Говорю же вам… от слов своих оправдаешься и от слов своих
осудишься» (Ев. Матф. 12, 37). Если так велико значение слова, то и
пользоваться им мы должны с христианским благоразумием, — так, чтобы это
служило для умножения данного нам таланта, но не для растраты его. И
действительно, по учению Писания, благородное употребление слова есть долг
человека, обновленного во Христе (Колос. 3, 9 — 10), долг всякого, кто
стремится быть совершенным. «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный»
(Иак. 3, 2). И наоборот: «Если кто из вас думает, что он благочестив и своего
языка не обуздывает… у того пустое благочестие» (Иак. 1, 26). Выясняя же, в
чем именно заключается употребление слова, согласное с христианским званием,
апостол
Павел учит нас так: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только
доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим» (Ефес. 4,
29). Итак, по заповеди апостола, великим даром слова мы должны пользоваться
только во славу Божью, только с мыслью о высоте своего христианского звания,
только с желанием пользы другим людям.
Древние нечестивцы, считавшие дар слова данным в их полное и безотчетное
распоряжение, в своем ослеплении говорили так: «Уста наши с нами; кто нам
господин?» (Пс. 11, 5). Но для нас, именующих себя христианами, положены
твердые границы употребления слова, и в каждом отдельном случае они указываются
нам чувством благоговения перед Богом и любви к другим людям. Для нас, по
изречению Соломона, бывает «время говорить», но должно быть и «время молчать»
(Еккл. 3, 7).
Ветхозаветному пророку, поставленному стражем народа Божья, было некогда
сказано Господом Богом: «Когда Я скажу беззаконнику: «смертью умрешь!», а ты не
будешь вразумлять его и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного
пути его, чтобы он жив был — то беззаконник тот умрет в беззаконии своем, и Я
взыщу кровь его от рук твоих» (Иезек. 3, 18). Поэтому, когда попечению
священнослужителей вверены слабые души, и их слово может быть спасительным для
них, когда они своею речью в силах содействовать ограждению истины, тогда долг
священнослужителей — настоять «вовремя и не вовремя, обличать, запрещать,
увещевать со всяким долготерпением и назиданием» (2 Тим. 4, 2).
Итак, благоговение перед Богом, мысль о высоте нашего христианского звания и
любовь ко всем окружающим нас людям должны полагать для нас границы
употребления слова. И те постоянные злоупотребления словом, которые мы считаем
малыми, особенно прискорбны, потому что глубочайшая причина их лежит в
отсутствии в нас чувств высоких и священных. Кто из нас истинно благоговеет
перед Господом, тот никогда не забудет, что «мерзость пред Господом уста
лживые, а говорящие истину благоугодны Ему» (Притч. 12, 22). В ком из нас
сильна любовь к своему ближнему, к каждому человеку, тот никогда не станет
отыскивать «сучков» в глазу его, тот собственным сердцем почувствует горечь
насмешки, тяжесть жестокого слова, тот всегда найдет в себе силы вовремя
положить печать молчания на свои уста.
«Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных» (Римл. 15, 1). Этими словами
апостол Павел внушает нам, чтобы мы снисходительно относились к нашим ближним,
которые обнаруживают различные слабости и недостатки. При этом апостол,
конечно, предполагает, что сами мы не имеем этих недостатков, что мы сильны
любовью и добродетелью.
Если же мы, строго относясь к немощам других, и сами имеем свои немощи, то нам
следует непрестанно помышлять только о том, как бы испросить у Господа самим
себе прощения в своих слабостях и проступках. Мы часто забываем о своих
собственных недостатках и все свое внимание, а также и внимание других братьев
и сестер обращаем на недостатки других.
Когда собирается круг знакомых и родных, — то один, может быть, сообщает с
язвительной насмешкой о каком-нибудь проступке общего знакомого, который
отсутствует среди собравшихся. Другие, вместо того чтобы отвратить свой слух от
этого, может быть, совершенно неосновательного осуждения человека, выказывают
особенный интерес к нему. Некоторые при этом стараются припомнить, со своей
стороны, что-нибудь подобное о том человеке, о котором зашла речь. Разговор
оживляется, и никому не приходит в голову мысль о том, что нечестно за глаза
предавать человека такому гласному суду. Никто из присутствующих при разговоре
о нем не хочет принять во внимание, что обвиняемый ими человек не может
защитить свое доброе имя от тех нареканий, зачастую напрасных, какие на него
возводятся здесь. Это злословие на отсутствующего брата или сестру является
тягчайшим словесным грехом перед Богом.
Даже и тогда, когда брат или сестра действительно страдают той или другой
слабостью (кто из нас без греха?), все равно — смеяться над ним и говорить о
нем дурное за глаза, то есть в отсутствие его или ее, не только греховно, но и
бесчеловечно. Ведь если бы он или она были здесь сами, то, без всякого
сомнения, они могли бы многое сказать нам в свое оправдание, они могли бы
привести такие доводы в свое оправдание, о которых мы с вами никогда и не
догадались бы. Может быть, они указали бы при этом на недостатки тех самых
людей, которые принимают участие в их осмеянии. Ведь человека, совершенно
свободного от каких-либо недостатков, не найти на земле. Осмеивать чьи-либо
недостатки за глаза — не только не христианское дело, но это такой грех, такой
некрасивый поступок, который не может быть одобрен ни с какой стороны.
Как же нам, однако, освободиться от этой нехорошей привычки — смеяться над
чужими слабостями и недостатками? Для этого следует держать в памяти образ
Христа Спасителя, примеру Которого мы все призваны подражать: «Ибо Христос,
когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых» (Римл. 5,
6). Был ли хотя один случай, когда бы Иисус Христос в кругу учеников Своих с
насмешкой отозвался о чьей-либо слабости или недостатках? Если Он при Своих
учениках и держал грозную обличительную речь против своих врагов-фарисеев, то
делал это не в духе осмеяния, а изрекал Свой праведный суд на них, как Судия,
Который видит, что обличаемые
Им люди уже настолько сильно окрепли в своем упорстве, что не могли обратиться
на путь истины.
Почему предметом разговоров у нас служат именно недостатки того или другого
человека? Что полезного в таком разговоре для нас самих? Не окажется ли это
вредным для нашей нравственности? Ведь так легко нам прийти к тому убеждению,
какое выразил в своей молитве фарисей: «Я не таков, как прочие люди, грабители,
обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь» (Ев. Луки 18, 11). Легко приучить
себя закрывать глаза на свои собственные грехи или придумывать для них
извинение себе. Между тем с большей пользой можно вести разговоры о подвигах
добра, какие непрестанно совершаются вокруг нас и, может быть, даже теми самыми
людьми, недостатки которых мы с нами так охотно осуждаем. Если бы мы вникали в
то доброе, что сделано тем или другим немощным человеком, — каким глубоким
удивлением перед промыслом Божьим. совершающим дивные дела и через слабые
орудия, прониклись бы мы! Перед нами в этом случае, быть может, раскрылись бы
такие свойства души осуждаемых нами людей, которые с избытком покрыли бы в
наших глазах все их немощи и недостатки. Все мы знаем, что над мытарями
смеялись все иудеи, но Господь Иисус Христос нашел и между ними таких ищущих
истины людей, как Закхей и Левий.
Если мы действительно чувствуем себя сильными в вере и добрых делах, то будем
снисходительны к немощам и недостаткам наших ближних. Но так как и сами мы
имеем многие недостатки, быть может нисколько не меньшие, чем те, какие мы
осуждаем в наших ближних, то нам уже и подавно грешно осуждать других, делая то
же или нечто худшее.
Всегда будем помнить слова апостола Павла: «Неизвинителен ты, всякий человек,
судящий другого, ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому
что. судя другого, делаешь то же» (Римл. 2, 1).
Братский вестник №5 1965 г. М. В. П
