Христианские журналы
Догматика
17.08.2010 г. | Молодежь церкви «Спасение» | Просмотров: 8502
«Кто мой ближний?» — так обычно, желая оправдать себя, спрашивают не без
лукавства люди. Ответить на этот вопрос на основании Священного Писания не
представляется затруднительным. Ближние наши — это все те, кто так или иначе
встречаются нам на нашем жизненном пути (Ев. Лук. 10, 30-36), и в особенности
свои по вере (Гал. 6, 10) и наши домашние (1 Тим. 5, 8). Тем не менее, пожалуй,
никакая другая заповедь не нарушается так часто, как заповедь о любви к
ближнему.
При этом нередко от братьев и сестер можно слышать такие слова: «Я готов
любить моего ближнего, но я не чувствую к нему ни малейшего расположения. У
меня есть друзья, их я люблю от всей души, но его или ее любить я не в силах».
Так обычно оправдываются христиане, которые себя возлюбили намного больше, чем
других, и которые не поняли значения этой великой заповеди, оставленной Иисусом
Христом.
Прежде всего, возможно ли, чтобы Господь дал нам заповедь, выполнить которую
мы не в состоянии? Возможно ли, чтобы Он возложил на нас бремя, нести которое
мы не можем? При всей нашей естественной немощи, мы имеем возможность выполнить
заповедь, оставленную нам Богом: в нашем распоряжении божественная помощь,
пользуясь которой мы всегда можем заслужить одобрение Бога: «Хорошо, добрый и
верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость
господина твоего» (Ев. Матф. 25, 21). Ни одно слово не исходит от Бога тщетно,
следовательно, и заповедь о любви удобоисполнима для нас. И напрасно мы стали
бы ссылаться на поврежденность нашей природы — на то, как жалок и беден
человек, как мало в нас собственной силы, чтобы подняться до божественной
высоты.
Природе человека свойственно любить своего ближнего: вспомним, что человек
сотворен по образу Божию, а Бог есть совершенная любовь.
В каждом человеке есть нечто такое, что побуждает его любить родных, друзей,
но при этом Господь хочет, чтобы мы расширили наши сердца и любили наших
ближних, то есть были к ним снисходительны, милосердны, сострадательны и
оказывали в их нужде посильную помощь. Христианская любовь есть сознательная
обязанность, основанная на требовании разума и веры. Но это вовсе не означает,
что мы не можем иметь особой привязанности к нашим братьям и сестрам,
вызываемой добрыми качествами их души, то есть это естественное влечение к
некоторым совсем не мешает христианской любви ко всем. Однако, если наша
привязанность продиктована корыстным расчетом, выгодой для себя и
сопровождается уступками в убеждениях, во взглядах на вещи, то она убивает в
нас небесную любовь к другим и утверждает земную любовь к самому себе, своим
друзьям. Любовь к любящим друзьям есть в сущности любовь к самому себе; это тот
же эгоизм, только в более широком плане. Господь говорит: «Если вы будете
любить любящих вас, какая вам награда, не то же ли делают и мытари? И если вы
приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли
поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный»
(Ев. Матф. Б, 46-43).
Любовь Божия является наилучшим примером для нас: множество людей живет на
земле, искушая Господа, отвергая Творца своего, глумясь над своим Спасителем, —
Господь и этих людей благословляет: «Ибо Он повелевает солнцу Своему восходить
над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Ев. Матф. 5,
45).
Будем же и мы любить всех людей без исключения, — любить не за добро, а любить
в каждом из наших ближних человека как лучшее и совершеннейшее творение Бога на
земле, озаренное образом Божиим и предназначенное быть сыном Царствия
Небесного. Пусть любовь наша будет благоговением перед нравственной чистотой
одного, сердечным сожалением о нечестии другого, деятельной заботой об
исправлении третьего. Конечно, нелегко перейти от самомнения и себялюбивой
замкнутости к подвигам христианской любви, но тем не менее это нужно сделать.
Если бы нам надлежало любить только своих друзей, тогда не нужна была бы
заповедь о любви к ближнему. Господь сердцеведец, знал великое значение этой
заповеди. В ее исполнении Он видел сильнейшее свидетельство миру о Его учении и
Его имени и усматривал в ней все преобразующее начало. Но небесный Учитель
также сознавал, какие усилия нужно прилагать к тому, чтобы полюбить ближнего, к
которому, быть может, мы чувствуем холодность и безразличие, — поэтому Он
вменяет нам по исполнении этой заповеди высшую заслугу — с любви исполнение
закона (Римл. 13, 10).
Любовь к ближнему является высшей христианской добродетелью. Что же касается
неприязни к нашим ближним, то она уже сама по себе является порочной.
Необходимо помнить, что во Христе все люди являются братьями и сестрами. И
каков бы ни был характер нашего ближнего, последний не перестает быть творением
Бога, Которого мы любим. Спрашивается, где же начало наших нерасположений к
ближним? Не кроется ли оно больше в нашей собственной гордости, чем в
недостатках брата? Почему у нас к нему нерасположение, хотя друзья и близкие
его совсем иначе относятся к нему? Может быть, его заслуги, дарования
превосходят его недостатки? Может быть, он не нравится нам потому, что
превосходит нас своими достоинствами и заслугами, а другие нам любезны лишь
потому, что ничего у нас не оспаривают и отказываются искать и желать того, что
мы ищем и желаем для себя. Когда мы стоим перед теми, от кого ожидаем для себя
счастья или покровительства, — мы бываем покорны и любезны: молчит самолюбие
наше, забываем обиды, чувство собственного достоинства, на которое мы любим
ссылаться в других случаях.
О, если бы мы сумели понять, что от отношения к нашим ближним зависит наше
истинное и вечное счастье! «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали
люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Ев. Матф. 7,
12),- говорит Господь. И когда мы захотим оправдать свою нелюбовь к братьям, то
вспомним эти слова Господа и спросим себя: сами-то мы всем ли нравимся? «Какою
мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Ев. Матф. 7, 2). Будем помнить также,
что любовь к ближнему является мерилом нашей любви к Богу. «Кто говорит: я
люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего,
которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Иоан. 4, 20). Нам
всем без исключения следует прилагать все старания, чтобы в нас водворилась
нелицемерная любовь ко всем людям, а наипаче к своим по вере.
Станем любить ближних, как самих себя, «не словом и языком, но делом и
истиной» (1 Иоан. 3, 18).
Братский Вестник
1970 №6
Т. Б.
